Светлана Агеева – мама российского военнослужащего-контрактника Виктора Агеева, категорически опровергла, что ее сын уехал воевать на Донбасс, чтобы погасить кредит, а также заверила: в ее краях к украинцам "относятся по-доброму".
Два дня назад спецкор российской "Новой газеты" Павел Каныгин опубликовал интервью со Светланой Агеевой – матерью российского военнослужащего, задержанного украинскими военными в зоне АТО в Луганской области. Боестолкновение произошло 24 июня в районе села Желобок. 93-я отдельная механизированная бригада Вооруженных Сил Украины обезвредила диверсионно-разведывательную группу "ЛНР". В ходе столкновения были убиты двое боевиков, в том числе кадровый российский офицер Александр Щерба. Еще четверо взяты в плен, среди них 21-летний гражданин РФ ефрейтор Виктор Агеев.
В интервью "Новой" учительница английского языка из села Топчиха Алтайского края Светлана Агеева рассказала, что сын отслужил срочную службу в российской армии, а спустя год, 18 марта 2017 года, подписал контракт и вновь уехал в Ростовскую область. В конце весны связь с ним пропала. По словам 55-летней женщины, о судьбе сына она узнала от журналистов "Русской службы BBC".
Российская сторона категорически отрицает, что Виктор Агеев является действующим военнослужащим-контрактником, и уверяет, что он добровольно уехал в "ЛНР" как наемник. Министр обороны Украины Степан Полторак подчеркнул, что у Агеева найдены документы, подтверждающие его статус, а также добавил: вопрос об обмене будет решаться после завершения следствия. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что россия (страна-террорист) в случае с Агеевым предпримет "меры защиты, как это делает в отношении всех своих граждан".
Интервью Светланы Агеевой вызвало шквал негативной реакции в украинском сегменте интернета. Женщину обвинили в "ватничестве" и поддержке кремлевской политики, а также в том, что она прекрасно знала, где воюет ее сын. Тем не менее редакция "ГОРДОН" посчитала важным с ней пообщаться по одной простой причине: Агеева едва ли не единственная мама, решившаяся на четвертый год войны публично озвучить, что ее сын является действующим контрактником армии РФ, отправленным воевать на Донбасс. В течение 40 минут беседы чувствовалось, что Светлана Агеева боится сказать лишнее, аккуратно подбирает слова, но эмоционально реагирует на попытку объяснить, что российское ТВ врет о событиях в Украине.
– Самое главное, я бы хотела услышать голос сына, понять, что с ним все в порядке, что он жив. Ну а последующие шаги… Я бы хотела, чтобы моего сына освободили или обменяли и он вернулся домой. Это главные мои пожелания.
Что еще передать сыну? Что мы очень-очень ждем его возвращения. Надеемся, украинские власти пойдут навстречу. Мы очень переживаем за него, за его здоровье и судьбу.
Передайте, чтобы он держался и держал себя в руках, не падал духом. Пусть знает: от него никто не отвернулся, мы его любим и ждем. Мы стараемся облегчить его судьбу, помочь вернуться домой, прилагаем все усилия. Вот это я хотела бы передать.
– После публикации в "Новой газете" с вами связывались представители украинской или российской стороны?
– Нет. Вы кого имеете ввиду?
– Представителей официальных ведомств.
– Напрямую никакие ведомства на меня не выходили. Может, что-то и делается, но меня никто не ставил в известность, не звонил. Но я надеюсь. Общалась только с "Би-би-си", "Новой газетой", а сейчас – с вами. Есть, конечно, еще люди, которые стараются помочь, сами что-то узнать, но это частные лица.
– Угрозы или намеки были: мол, не поднимайте шум, навредит?
– Нет, не было.
– Почему вы решились публично рассказать о сыне?
– Ну как сказать… Наверное, чтобы привлечь внимание. Я должна куда-то биться, у кого-то просить помощи, чтобы обратить внимание на свою проблему, на свое горе. Должна, чтобы хоть кто-то откликнулся и помог мне. Я одна, не знаю, что делать, поэтому прибегла к этому. Кто мне протягивает руку помощи – не отказываюсь.
– Под помощью вы имеете в виду сбор средств на возможную поезду в Украину к сыну?
– Я не открывала карточку (банковскую. – "ГОРДОН"), не думала, что мне придется туда ехать. Никто мне об этом еще не говорил, даже не намекал. Я в таких ситуациях не была, поэтому не знаю.
– Когда вы последний раз общались с сыном?
– 30 мая 2017 года. Мы с ним не каждый день общались, а время от времени. Но после 30 мая не было никаких контактов. Что было дальше – не знаю. Может, он и не думал звонить, а может, не мог. Не могу сказать наверняка.
– Когда сын перестал выходить на связь, вы пытались самостоятельно выяснить, что случилось?
– Не пыталась, даже не понимала, где узнавать. Так получилось, что сын не ставил меня в известность. Дозвониться туда я не могла, телефон был недоступен. Поэтому я просто ждала. Конечно, очень нервничала после двух недель ожидания, у меня были плохие предчувствия, и вот они оправдались… Сердцем чувствовала: что-то случилось.
– О том, что сын взят в плен на линии разграничения в Луганской области, вы узнали 27 июня от журналистов, 29 июня обратились в алтайское отделение партии "Яблоко" к правозащитнику Александру Гончаренко.
– Я просто искала, куда можно было обратиться. Столкнулась с проблемой, с бедой своей, и не знала, с чего начать. Надеюсь на власть в какой-то степени. Мы тесно общаемся с Александром Ильичом, он единственный человек, который предложил свою помощь.
Знаете, что я почувствовала (когда узнала, что сын в плену. – "ГОРДОН")? Это необъяснимо. Почувствовала, что умираю, ноги подкосились, я до сих пор на лекарствах. Как для любой матери, для меня это большое горе. Для меня, для родных, даже для всех сельчан. Все очень переживают.
– Что вы ощутили, когда представитель вашего местного военкомата Константин Эллер заявил, что никакого контракта с армией РФ у вашего сына нет и он добровольно отправился в "ЛНР" в качестве наемника?
– Он это заявил исходя из документов в военкомате. Документально у них ничего не оформлено, поэтому он так сказал.
– У вас есть документы, подтверждающие, что Виктор Агеев был контрактником?
– Нет, у меня нет. Я даже не знаю, где сейчас сын. Я ничего не знаю, понимаете?! Но пытаюсь узнать: что именно случилось, где он был, как и куда попал, где служил.
– Но вы же не раз обращались в военкомат, что конкретно там отвечают?
– От них сын на контракт не уходил.
– Что это означает?
– Уехал в Ростовскую область, и все. Он там проходил срочную службу. Уехал к друзьям, сказал, что там будет заключать контракт. А потом пропал. Я сама хочу все узнать, понимаете?!
– Кто-нибудь из родителей в вашем регионе попадал в схожую ситуацию?
– Я не слышала. В нашем регионе, наверное, это первый случай.
– Вы в том числе обратились с открытым письмом к президенту РФ Путину, министру обороны Шойгу и главе российского МИД Лаврову. Цитирую: "Я прошу вас о помощи […] Я бы хотела разобраться с этой ситуацией: где он находился, где был приписан, в каком статусе — поставить все точки над i. Хочу также попросить наше правительство помочь с обменом моего ребенка. У меня только на это надежда. Как гражданка России куда я еще могу обратиться? Так мой сын любил военное дело, отдал долг Родине, хотел, чтобы Родина его не бросила".
– Да, я просила.
– Вам не кажется очень наивным обращаться к тем, кто постоянно публично утверждает: "Российских военных на Донбассе нет"? На что вы надеялись, обращаясь к верхушке российской власти?
– На Бога я надеюсь. И обратилась (к российской власти. – "ГОРДОН") потому, что больше не к кому. Сама ничего не смогу. Как я могу никуда не обращаться и сидеть спокойно?! Я буду везде и ко всем обращаться, просить и умолять, чтобы помогли, понимаете?!
– В интервью "Новой" вы вскользь упомянули, что сын высылал вам пять тысяч рублей, "сказал, что больше пока не может. Но я и этому была рада… Витюша ведь мне помогает кредит выплачивать, знает, что мне не очень легко".
– Боже мой, да это мелочи жизни! Он помогал, когда здесь работал, в городе, а там (находясь в Украине. – "ГОРДОН") не помогал. У каждой семьи есть какие-то проблемы. Мы здесь сами в своем собственном соку варимся. Кредит?.. Это совершенно не имеет значения! Там мелкая сумма, кроме того, я еще работаю. При чем тут кредит?
– При том, что есть четкое ощущение: ваш сын, как и многие россияне, отправился воевать в чужую страну за длинным рублем.
– Не-е-ет, что вы?! Я категорически опровергаю, что сын уехал воевать за длинным рублем! За каким рублем? У нас не было таких проблем, чтобы из-за денег на смерть идти или на тяжелую работу какую-то. Да, в нашем регионе небольшие зарплаты, но мы всю жизнь так жили. И нам хватает, находим выход из положения. Официально заявляю: это неправда, у нас есть все!
– Еще очень резанула ваша фраза, что характер у сына "очень доброжелательный. Стрелять с таким характером – ой, не знаю". Но ведь есть фотография, где Виктор Агеев не просто с оружием, а со снайперской винтовкой.
– Я говорю о его характере, потому что родила и знаю собственного сына. Больше не могу комментировать. Знаете, разные нюансы бывают, жизнь заставляет… Нет, я не могу прокомментировать, пытаюсь сама понять его мотивы, что случилось и почему все так произошло.
Мой сын очень доброжелательный. Это даже не мои слова, а тех, у кого он учился. Естественно, каждая мама любит своего ребенка, каким бы он ни был. Но мой сын действительно отличается доброжелательностью к людям.
– Не знаю, как до вас донести, что чувствуют украинские мамы, похоронившие своих сыновей из-за таких "доброжелательных" россиян со снайперской винтовкой.
– Я понимаю. Я очень понимаю.
– Тогда почему вы удивляетесь, что на четвертый год войны, после аннексии Крыма и 10 тысяч убитых на Донбассе украинцы оставляли на вашей страничке в соцсети жесткие комментарии?
– Можно задать личный вопрос?
– Да.
– Мы здесь далеко живем, но следим, конечно… Может, не все знаем, может, не все до нас доносят. Но почему тогда война между Донбассом и Киевом все идет и идет?
– Война идет между Украиной и Россией.
– Я не могу понять, почему все это не кончается. Братья стреляют друг в друга – вот что страшно. Мне просто вот сейчас в голову пришло: это ужасно, когда люди стреляют друг в друга. Мы, простые обыватели, ждем-ждем, смотрим на эти Минские соглашения. Это крик души. Думаете, мы не жалеем? Мы очень жалеем, что с двух сторон людей убивают.
– Светлана Викторовна, не буду с вами спорить, не буду ни в чем убеждать. Просто очень прошу никогда не говорить о "братских народах".
– Я хорошо знаю Украину, в свое время бывала в Киеве и Крыму. Очень тяжело, когда мы, один народ, стреляем друг в друга. Вы меня спрашиваете, а тут такой глобальный вопрос, да еще политика… Даже не знаю, что ответить. Это одна общая боль.
– Для меня самое поразительное, что вы преподаватель английского языка.
– А что здесь удивительного?
– Удивительно то, что профессионально владея иностранным языком, вы даже не пытаетесь получить информацию из альтернативных источников, а смотрите Киселева и Соловьева.
– Я вам отвечу, девушка. Я обращалась к другим источникам. Всегда обращаюсь. Но! А как понять, кто из них говорит правду? Объясните, кому верить? Я хочу узнать правду.
Конечно, я деревенская учительница, но жила в городе, закончила институт, приехала из Казахстана в свое время. Мне очень все интересно, всем интересуюсь. Но как мне распознать, где правда, а где – нет?
– А что бы для вас было доказательством того, что на кремлевских телеканалах сплошная ложь и пропаганда об Украине?
– Ну, я не знаю… Не могу ответить на вопрос. Наверное, если самой там (в Украине. "ГОРДОН") побывать, пообщаться с людьми, узнать, что они говорят, чем дышат… По-моему, это был бы самый наглядный урок.
У меня к украинцам вообще нет ни антипатии, ни чего-то еще. Вообще ничего плохого никогда к ним не испытывала. Но когда читала комментарии с ненормативной унизительной лексикой от украинских ребят и девушек… Я такого за 55 лет своей жизни не слышала. Это тоже ведь вас компрометирует!
Мы, например, по-доброму к вам относимся. У нас никогда не услышишь ничего такого по отношению к украинцам. Во всяком случае, там, где я живу, нет такой ненависти. А тут и в мой адрес, и в адрес сына матом: мол, такие-сякие. Очень страшно и неприятно такое слышать. Неприятно – это мягко сказано. Но я на такие комментарии не отвечала, не реагировала, у меня не тот возраст.
– Если в ваших краях "нет такой ненависти" к украинцам, почему алтайский ефрейтор Виктор Агеев и ему подобные с оружием в руках едут воевать в Украину?
– Это моя ошибка, что я не знала, куда он едет! Он взрослый самостоятельный парень. Но я не могла представить… В голове не укладывается, что такое могло случиться. Знала бы – в жизни бы его не отпустила! Никогда! Ни-ког-да, понимаете?!
Что еще озвучить? Я бы хотела видеть сына живым и здоровым. Как мама я очень сожалею, что так все произошло. Если бы я могла это предотвратить – предотвратила бы! Телом своим закрыла бы, но не пустила сына никуда. Глупый, глупый! Есть какая-то надежда, как думаете?
– Не знаю, но для меня важно, что вы не побоялись предать огласке историю своего сына.
Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент у цьому розділі
