Чего мы добились за год? Многого. Причём в нескольких сферах, особенно на фоне стартовой ситуации. Вообще, вот эти две глыбы – «зрада» и «перемога» – очень сильно надевают шоры на глаза, заставляют высасывать факты из пальца и подтверждать свою позицию, даже осознавая, что фактов маловато. Поэтому я – за реализм. Да, мы не сможем размазывать технику по фронту в 320 км. Приходится создавать мобильные «кулаки» и сводные огневые группы в подчинение командования секторов, усиливать артиллерийские и реактивные бригады, придавать дивизионы избранным частям. А значит, всегда на блоках и в бывших батальонах ТРО будут жалобы на нехватку техники, включая обычные автомобили и даже кухни с генераторами. Вопросы логистики в плане доставки продуктов, качества, централизованной готовки в передовых частях будут актуальны ещё годами – там и людской фактор, и недофинансирование. 100% вещевого довольствия станут обеспечивать ещё не скоро, не говоря уже о мобилизационных запасах. Флот практически уничтожен, а то, что на ходу, реально не окажет влияния на ход конфликта. Но факты – упорная вещь: мы продолжаем наращивать возможности.
Восстановлены потери авиации, увеличен налёт пилота до 70 часов, расконсервированы десятки бортов. Так, Су-27 только по фотографиям в открытом доступе – в районе 30 штук (в то время, как до войны стабильно фиксировали 15–17 летающих бортов). Поставлены на крыло 5 единиц МиГ-29, вывезенных из Бельбека. ВТА, кроме «волонтёрских самолётов», получила минимум 4 машины с консервации, прошедших средний ремонт, покраску и получивших системы навигации. Проходит испытания Ан-178. Продлевается ресурс высокоточного оружия – ракеты Х-29. Почти на каждых учениях мелькают «крокодилы» из АА и «грачи»: отрабатывается прорыв ПВО на низких высотах, удары из-за линии соприкосновения с кабрированием. ПВО получила 4 РЛС «Малахит», восстановленные «Осы» и «Бук», комплекс С 300 ПТ.
Огневая мощь усилена в разы на всех уровнях. 203-миллиметровые «Пионы» с внушительной массой залпа батареи – вряд ли они будут полезны для контрбатарейной борьбы со своей точностью плюс / минус стадион, но подавлять опорные пункты – то, что прописал доктор. Три формируемые артиллерийские бригады, дополнительные дивизионы у реактивщиков из Сум. В бригадах аэромобильных войск – тяжёлая буксируемая артиллерия, РСЗО, САУ. Танковые роты – у «Азова», «Донбасса», тех же десантников; противотанковые взвода (с ПТУРами, гранатомётами СПГ, батареи с «Рапирами») – там, где их не было по штату. Почти на всех взводных опорных пунктах – миномёты. Артиллерийские и миномётные части – у пограничников. Национальная гвардия за год из сборной солянки батальонов превратилась в структуру, способную выставить для общевойскового боя минимум 2 оперативные бригады с тяжёлой артиллерией, не считая специальных частей вроде «Ягуара» и отдельных батальонов.
Инженерное обеспечение и тыловые службы – на голову выше. Закупают экскаваторы, ремонтируют ИМР. Помимо военных, гражданские администрации подряжаются на строительство опорных пунктов. Их надёжность доказана вблизи Марьинки и Новоласпы, на Бахмутке и возле Попасной: удары реактивных установок перестали внушать ужас, повысилась выживаемость техники в капонирах, огневые точки в полосе соприкосновения подавляются в разы труднее. С момента построения системы ВОП и централизованной линии обороны со схемой огня ни разу не повторилась судьба 32-го блока, а боевики отведали немного демилитаризации в Широкино и возле Марьинки. Впервые за долгие годы в войска пошли экскаваторы, автомобили-цистерны, БРЭМы на базе «четвёрки», ремонтно-эвакуационные станции. Несмотря на катастрофическое состояние техники и отсутствие огромной номенклатуры запчастей, войска продолжают выполнять задачи – благодаря ремонтным батальонам, мобильным бригадам «Укроборонпрома» и волонтёрам, которые тянут внушительный кусок работы.
Питание, снабжение и бытовые условия. Кто из служивших ранее помнит генератор в полевом лагере, когда мы месяцами жили на полигонах в Ровно или сидели в палатках на хозяйственных работах? Кому выдавали молотое сало, мёд, мясо, овощи, булочки, твёрдый сыр (например, в столовой пехоты 169-го учебного центра «Десна» или бывшей дивизии во Владимир-Волынском)? Уже забыли бигус, воняющий на улицу, и сало со щетиной? А, может, забыли, как за год до Майдана наворачивали сухие пайки, потому что фирмы, поставляющие еду, воевали с МО за откаты и прочие православные вещи? Было такое, чтобы из Киева приезжала комиссия в военный институт расследовать, куда пропала пара ботинок? Или в украинский батальон, воюющий в Ираке, массово привозили тепловизоры, как морской пехоте возле Мариуполя, после встряски в социальных сетях? КУНГи для стирки, утеплённые вагончики в районе Мариуполя, интернет в штабной палатке – естественно, что это далеко не везде, но годами ВСУ и не снилось подобное в любом оперативном командовании.
