Как-то на тренинге услышала фразу:
"Собираясь на отдых с друзьями, будьте готовы к тому,
что с отдыха Вы вернетесь вовсе не друзьями."
Собрались на майские в Крым с друзьями.
...
- Есть ли у Вас опыт семейного отдыха (молодежный отрыв не берем) с друзьями,
и какими были Ваши ощущения??...
-- Я знаю такие поездки, - заявил он, - сам ездил. Ваше
будущее мне известно. Здесь вас человек сто. Ездить вы будете в
общей сложности целый месяц. Двое из вас отстанут от поезда на
маленькой глухой станции без денег и документов и догонят вас
только через неделю, голодные и оборванные. У кого-нибудь
обязательно украдут чемодан. Может быть, у Паламидова, или у
Лавуазьяна, или у Навроцкого. И потерпевший будет ныть всю
дорогу и выпрашивать у соседей кисточку для бритья. Кисточку он
будет возвращать невымытой, а тазик потеряет. Один
путешественник, конечно, умрет, и друзья покойного, вместо того
чтобы ехать на смычку, вынуждены будут везти дорогой прах в
Москву. Это очень скучно и противно-возить прах. Кроме того, в
дороге начнется склока. Поверьте мне! Кто-нибудь, хотя бы тот
же Паламидов или Ухудшанский, совершит антиобщественный
поступок. И вы будете долго и тоскливо его судить, а он будет с
визгом и стонами отмежевываться. Все мне известно. Едете вы
сейчас в шляпах и кепках, а назад вернетесь в тюбетейках. Самый
глупый из вас купит полный доспех бухарского еврея: бархатную
шапку, отороченную шакалом, и толстое ватное одеяло, сшитое в
виде халата. И, конечно же, все вы по вечерам будете петь в
вагоне "Стеньку Разина", будете глупо реветь: "И за борт ее
бросает в надлежащую волну". Мало того, даже иностранцы будут
петь: "Вниз по матушке по Волге, сюр нотр мер Вольга, по нашей
матери Волге".
Лавуазьян разгневался и замахнулся на пророка пишущей
машинкой.
-- Вы нам завидуете! - сказал он. - Мы не будем петь.
-- Запоете, голубчики. Это неизбежно. Уж мне все известно.
-- Не будем петь.
-- Будете. И если вы честные люди, то немедленно напишите
мне об этом открытку. (C)