У моей одногруппницы родился сын с олигофренией. Щипцовый.
Пока был маленький, милаха такой - забавный, симпатичный, как все дети. Никто из нас не верил, что с ним что-то не так.
Особенно ж не верила мама.
Потом он начал подрастать. Видимо, отставание стало заметнее, потому что уже на пятом курсе будучи, Витка его к нам не приводила (на тот момент уже у многих были дети, можно было как-то сравнивать, видимо). Но у меня своих детей тогда еще не было, и мы иногда гуляли в парке с ее ребенком. Ну, мне он казался просто ребенком.
А потом мы окончили универ, разбежались по жизни, у меня родился свой сын, как-то и не вспоминалось, пока не встретила Витку случайно в городе. Мы лет семь не виделись, моему сыну было тогда года четыре, а ее ребенку десять или одиннадцать, он уже ходил в школу. Ну, как - ходил: его-то взяли в первый класс, потому что директрисе дали денег, но там деткам было по шесть, а этому девять. Еще и крупный очень, они там в семье все оч высокие.
Витка устроилась в школу техничкой - не потому, что деньги нужны, а чтоб быть с ним там, и ото как звонок на перемену - она уже под дверью: берет его за руку, и водит по коридору. А без этого он набрасывался на других детей и вредил им. Не со злости, не из агрессии, а так он понимал игру. Почти не разговаривал, Витку просили отдать его в специнтернат, но она уперлась - он нормальный, вы ничего не понимаете, он все понимает, просто плохо говорит. Родители чуть ли не революцию устроили, чтоб его забрали из их класса, потому что он мешал другим детям на уроке, две учительницы поменялось.
Но мама считала, что парень в норме, и не прошибешь никак.
И вот стоим мы в парке, беседуем, а у меня Пашка уже читать умел, но только-только научился и это его приводило в абсолютный восторг: ну вот же чудо, когда из букв получается слово! И он читал вслух все, что видел, до того ему нравилось. И мы стоим, а там оголошення висят, и он читает их, и типа: мам, смотри, вот продают то-то.... И стоит Виткин сын, больше его вдвое, и старше больше, чем вдвое, в первом классе второй раз. И она жалуется, что учителя гандоны, родители уроды, дети вокруг монстры жестокие, а ее Виталик умный, просто к нему подход надо найти.
А мой перебивает же, ну четыре года ему, скучно стоять, пока мама болтает, а слова, которые получаются из букв - это ж прикольно, и надо ж - мам, смотри!
И в какой-то момент Витка вдруг сорвалась, накричала на меня, что сын у меня невоспитанный и вообще к доктору его своди, схватила своего мелкого за руку и быстро ушла. Больше мы не виделись. Не то чтоб я обиделась, я же понимала, что ей это ужасно, где-то ж в глубине души она все понимала, но признать не хотела. Но и так себя вести права она не имела, я не виновата, что у нее такой ребенок.
Через общих знакомых узнавала, что из школы ей пришлось ребенка забрать, но она все равно отрицала, что с ним что-то не так. Или ей легче так было, или тоже с психикой нарушено уже что-то. Муж ушел, потому что хотел все-таки нормального ребенка и предлагал родить второго, а второго она рожать не захотела, чтоб Виталика не травмировать, и это ж все внимание не Виталику уже будет. Ну, муж ушел и завел другую семью, там у него двое обычных детей, и осуждать его рука не поднимается.
И в прошлом году попала я в ее район, и видела ее. С этим же олигофреном. Здоровенный парень, метра под два ростом, но она его выгуливала за руку. Я не подошла, говорить не о чем, у человека горе, и это горе ей до самой смерти, и хуже то, что она знает: после нее парень пойдет в интернат.
А ведь когда он родился, то на волоске висел, там от этих щипцов или еще от чего, он в реанимации лежал долго, и они лекарства из Германии доставали, чтоб только выжил. И вот надо оно было.
